Я чувствую каждый твой замысел. Чувствую, как ты рисуешь картины прошлого. Я считываю все твои мысли. Одну за другой. Проникаю в твой разум, шагая по ступенькам воображаемой лестницы. Все твои воспоминания касаются меня и разлетаются по сторонам. Поднимаюсь выше, чтобы слышать твое молчание. Тебе ничего от меня не спрятать. Мне ничего не спрятать от тебя. Ты влезаешь в мою голову и разрушаешь все мои стены, которые я отчетливо прорисовываю в мыслях. Я кричу, пою странные песни. Делаю все, чтобы ты ушел. Но ты продолжаешь. Я всегда молчу. В то время как внутри меня разгораются сотни пожаров. Ты тоже молчишь, поедая меня взглядом. Мы вступаем в невидимую схватку, пытаясь утаить друг от друга свои миры. Мы сами их когда-то поделили. Прочертили ложную границу, чтобы нарушать её каждый раз, когда наши мысли сливаются воедино. А мы слышим друг друга даже тогда, когда молчим. Я слышу тебя сквозь стену между нашими палатами. Вижу твой разрушающийся от любого нечаянного прикосновения мир. Ты чувствуешь? Нет, ты не можешь. Мы не понимаем страха. Но каждый день мы пытаемся разгадать его тайну, пытаемся прочувствовать ужас. Мы заставляем других сходить с ума, заставляем чувствовать боль. Но ни один ужасающий крик не пробудил в нас того желаемого чувства.

Женщина:
Вы видели его кожу? Видели, какая она? Вся в порах и, кажется, что оттуда вылетит рой противной саранчи и облепит все мое лицо. Вы видели, его губы? Как они двигаются, молотя пищу, как пища проходит через горло, оставляя внутри него царапины и тоненькие ожоги. А посмотрите на его руки – мое лицо перекашивается и к горлу поступает неприятный комок из вчерашнего обеда.
Я не люблю мужчин. Или можно это называть любовью все же? Один говорит мне, что любит меня, что всегда будет со мной и что у меня красивые губы. А моя «любовь» готовится выломать ему ребра, разорвать кожу в клочья, словно в пепел её превратить. Я на каждого мужчину смотрю исподлобья, меня истерично бросает в дрожь от одного только их прикосновения. Мои зубы крошатся в мелкую пыль и забивают мне горло так, что становится нечем дышать.
Я ненавижу мужчин. Их запах, их взгляд, их тело. Я причиняю им боль, пытаясь убить что-то в душе. Наверное, колокола звенят по ним.

Мужчина:
Я широко открываю глаза и невольно растягиваю губы в улыбку. Я чувствую ее тонкий и цветочный запах – поймать ее и не отпускать. Я смотрю, как ее глаза сужаются в отвращение… и, наверное, немного падаю. Я бы рассказывал ей кучи историй, я бы держался от нее на расстоянии (доходя до километра, но такая жертва). Я бы сделал все, только бы видеть сначала, и чувствовать ее запах.
Иногда в мечтах я держу ее плечи в своих руках, кусаю ей губы легко, и она не кричит или испуганно замирает. Она улыбается и это самое лучшее, чтобы было когда-либо у меня. Самое страшное, что это было в мечтах.
Несколько раз она пыталась меня убить. Странно, что я выживал и продолжал верить в нее. Я и теперь продолжаю.

М+Ж:
Тихо играет фортепиано, окна в комнате нараспашку и холодный ветер играет с воздушными шторами. Теперь вы услышите удивленный крик мужчины и только посмотрите… эти холодные глаза женщины.
Фортепиано заканчивает играть. Шторы медленно останавливают свой танец, как в опере с неявным концом.

31 октября, 1996 год.
При тусклом свете факелов живые лица искажаются и тени приобретают совсем не безобидный характер. А собственно, почему здесь горят факелы? Почему с потолка капают капли, тем самым напоминая древние пытки, когда человека привязывали, и через определенный промежуток времени ему на макушку падала капля воды? А что здесь вообще делают трое пациентов, вооружившиеся свечами и еще каким-то материалом?
Окна трясутся от бешеного ветра и, кажется, что вот-вот брызнут осколками. Кровь сворачивается от неясного шепота стен, от холодного пара со рта и кривых рук деревьев, которые стучат в окна и разевают свои рты-дупла. Шлепки босых ног отдаются жутким эхом по сырым стенам, и кажется, что здесь скоро начнется демонический ритуал. Кажется, что скоро здесь прольется кровь и по рекам крови пустят венок из сухого терновника.
Но это всего лишь трое пациентов, которым пришло в голову провести спиритический сеанс. Один сказал, что это будет круто, особенно на Хэллоуин. «Вы только представьте», - говорит он, - «что мы увидим какого-нибудь духа. А если ему можно загадать желание? Чтобы вы загадали?». И все закивали головами, не спали ночами, все придумывали план, как бы тихонько выбраться из левого крыла. А может кто-то из них действительно хочет провести ритуал жертвоприношения? Никто не знает, кто они такие – люди с Хельхейма. Никто ничего не знает.
Босыми ногами они дошли до (!!!), испуганными, но как будто бесстрашными глазами они впиваются в темноту, а потом и тени, которые до безобразия искажают их тела и лица. Иногда они от страха останавливаются и прислушиваются к звукам: вот сейчас был точно крик девушки! Но никто не поверил себе – это всего лишь какофония, ничего больше. А у самих в сердцах медленно рождается страх. Он зародился из простого маленького зернышка и теперь напоминал волейбольный мяч. Их шепотом, который можно было услышать в начале их путешествия, теперь сошел на нет. И иногда слышался судорожный вздох, а то и выдох. И постоянно слышалось, как бились капли о сырой пол, как ветви стучали в окно и завывал ветер. Слышалось, как шлепали по полу ноги и колотились сердца зачинщиков всего этого.
- Ну что, все готовы?
Сеанс начался. Везде были расставлены свечи, посередине комнаты был разложен огромный круг с надписями. Лица пациентов бледно выплывали из темноты и, казалось, что они рябят, как в старом телевизоре. Голоса зашептали слова, глаза мертво уставились в круг, руки их были сцеплены между собой в такой же мертвой хватке и на выдохе они как будто уже не вдыхали. Казалось, часы и погода, бушевавшая за окном, остановились. Через некоторое время, пламя от свечей задрожало, как от несуществующего ветра. Двери стали хлопаться до легкого обвала штукатурки, а пациенты все держатся за руки и не сводят глаз с круга. Воздух стал более плотным, словно от густого тумана, и дышать теперь стало труднее. Секунда – и пациенты снова слышат дикий стон. Секунда – и все прекращается. Пациенты переглядываются между собой, продолжая держаться за руки и в тот миг, когда один из них пытается что-то сказать, появляется что-то, чего они объяснить точно не смогли бы и не смогут. Их скулы стали деревянными, их глаза остановились в страхе перед чем-то жутким, их сердца отбивали теперь в три раза меньше такта, чем раньше. Кровь качала медленнее, и в висках страх отбивал ритм. Ну, все, доигрались, дети. Теперь-то уж вам точно никуда отсюда. Теперь-то вы поймете, что это не простые шутки.
Это что-то начинает вращаться стрелку на круге и постепенно собирать слова.
- Кто вы?
- Какой сейчас год?
- Где я нахожусь?
- Почему вы боитесь?
Он начал спрашивать, почему они боятся. Он говорил, что они такие же, как он. Что все в мире относительно и ложь. Что сейчас они могут пойти за ним и оказаться в СВОЕМ мире. Пациенты ничего не могли понять, но в их головах, словно двадцать пятым кадром зарождалась идея. Живы ли они или нет? Почему ЭТО говорит им такое, когда они чувствуют тепло своих друзей? Или все действительно обман? Тогда это нужно как-то проверить. Идея прорастала, обвивала их мозг. А ЭТО говорило с ними, взращивало их идею и баюкало рациональность и связь с реальностью. ЭТО не переставало издавать холодеющие сердца звуки.
Если только на миг представить всю эту картину – трое пациентов, в страхе сжимающие ладони друг друга, что-то ужасное, нависшее над большим кругом, стрелка, бешено крутящаяся по кругу и остановившееся пламя свечей. За окном словно и не было ветра, да вообще ничего не было. Есть только они, ЭТО и этот миг. И больше ничего. Еще в них зарождалась идея, и теперь их становилось пятеро в этих стенах.
Прежние идеи пациентов уничтожились, и осталась только одна: живы они или нет? И если нет, то кто они?
Теперь они уже не обращали внимания на стоны и редкие крики. Они перестали обращать внимание и на сгущенный воздух и на то, что в больнице стали происходить странные вещи. Они уже ничего не думали о реальности, потому что для них важно было только одно – ИДЕЯ.

_________________________________________________________________________________________

[!] Ниже представлены истории пациентов Хельхейма прошлого века. Суть заключается в переносе произошедшего в то время, во время настоящее. Вы выбираете любую историю и соответствующую роль. Это не значит, что ваши персонажи меняются в корне. Никаких переселений душ не предполагается. Только идеи, ведущие к повтору историй. Например, это может быть идея убийства или самоубийства, идея побега или идея отвращения. Они постепенно начинают посещать персонажей. Те вступают во внутренние противоречия с ними. Идеи начинают овладевать сознанием. И неизвестно во что это выльется. Можно поддаться идее или пытаться бороться с ней. Вместе с идеями переносятся какие-то качества пациентов прошлого, а так же их отношения. Допустим, выбрав роль влюбленного самоубийцы, ваш персонаж начинает осознавать внезапное влечение к другому персонажу, который выберет роль второго самоубийцы. Выбрав немого, который совершает побег, ваш персонаж теряет речь. Это может происходить внезапно, отрывками. Как пожелаете. Если выбрать близнецов-телепатов, то персонажи, конечно же, не будут думать, что похожи друг на друга. Смысл в сближении и невидимой связи. Ну, и в том, что эти двое не чувствуют страха, их задача –  испытать его. Все остальное по аналогии. Представьте, что идея –  это некий вирус, поселившийся в теле. Смысл в том, чтобы дойти до края. Почти повторить истории.